Вправе мы требовать от жизни каких-то привилегий? Может быть, гораздо продуктивнее разобраться, чего хочет от нас она, и для чего пришли мы в этот удивительный мир? Может, проще подружиться с собственной судьбой и научиться распознавать ее подсказки и предостережения? Мы гонимся за иллюзиями: карьера, счастье, достаток, часто не понимая, что все это уже держим в своих руках. Жизнь направляет нас по оптимальному пути самосовершенствования. Часто мы воспринимаем теперешние несчастья, как вселенскую трагедию, а через некоторое время вдруг понимаем, что они были спасением от гораздо больших бед. Лишь спустя годы мы можем оценить всю масштабность и ценность происходящего сейчас. Бесконечная череда новых задач и оценок уже выполненных.
Стоит посмотреть на наших стариков: сколько выпало на их долю. Стоит заглянуть в эти мудрые глаза, даже если некогда. И выслушать тоже полезно, даже если это кажется ненужным. Когда они уйдут, навсегда покинув нас, мы вдруг поймем весь трагизм простого слова никогда. Траурная лента на скорбном венке не вместит всех несказанных слов и всех непроявленных чувств. Наши дорогие старики всегда были рядом, и мы верили, что они с нами навсегда. Вопреки законам природы и логике жизни. Это на других похоронах мы печально стояли, сжимая в руках по две гвоздики, это других мы утешали и говорили им нужные слова… А потом приходили домой, занимались делами и не торопились позвонить своим, справиться об их самочувствии и поделиться новостями. А на их звонки отвечали односложно, не понимая, как им важно просто пообщаться.
Но вот однажды у подъезда нашего детства выстроятся в ряд ритуальные венки, и эта шеренга пройдет прямо через сердце. Каждый цветок в этой печальной палитре напомнит о том, что получили мы от них, живых. И чего им недодали. Как всегда, мы поймем это с опозданием. В этот раз на целую жизнь.
Мы приносим на похороны наших родителей, бабушек, дедушек столько цветов, сколько не дарили никогда при жизни. Это и венки, и корзины, и гирлянды. В них наша любовь, уважение, просьба о прощении. Запоздалые, увы. Пройдет время, уляжется боль, а в памяти останется сакраментальное: ты поел, а ты шапку надела? И так вдруг станет тепло от недавно казавшихся навязчивыми вопросов. И так вдруг обидно станет, что уже не спросит об этом никто. Никогда.
А ведь в этих вопросах больше любви, чем в прямых признаниях. В них даже нечто более значительное – сама жизнь, традиции воспитания, передающиеся через поколения. Только понимаем мы это, став совсем взрослыми, пройдя через многие потери.